О чём плачет женщина

Автор King_Cobra,

Утро. Дождь.
У перил дворцового моста горько плачет пушкинская Маша.
Склонившись над водой и скрыв лицо под шалью, плачет о своей загубленной любви, о потерянной молодости и о том, что в свои семнадцать вынуждена она сочетаться браком с пятидесятилетним стариком-полковником. Которого, разумеется, не любит до ненависти, но не имеет возможности противиться своей безысходной участи.

Сочувствовать Маше или не сочувствовать – дело, конечно, личное. Но призадуматься стоит. В первую очередь о том, как же далеко на самом деле продвинулось наше общество в плане женской свободы.
Ведь еще не так давно женщина не имела ровным счетом никаких прав, а нынче сама эти права диктует. Мы воспринимаем как должное то, что женщины водят машины, поступают в университеты, занимают руководящие должности, и при этом иной раз любим говорить о том, что общество деградирует.
В чем же тогда проявляется эта самая деградация: в сохранении жестких рамок вокруг личности либо же в полном уходе от них?

Сегодня Маша абсолютно свободна. По крайней мере, свободна не меньше, чем все прочие окружающие ее люди. Она вольна хотеть и делать. Но при этом, несмотря на всю свою образованность и красоту, облаченную в узкие брюки, она все так же стоит у моста, грустно глядя на воду, и чувствует, будто бы с ней что-то не так.
Теперь у Маши другая беда. Ей тридцать и она не замужем. И вовсе не потому, что Маша приверженец свободных отношений, а как раз потому что Маша исключительно серьезна в своих намерениях. Но угнаться за серьезной Машей стало ох как непросто.

Казалось бы, будущее, подарившее свободу, должно было принести и счастье. Но с течением времени количество несчастных женщин не уменьшилось. Просто несчастными они стали по-другому.
За самодостаточностью пришло одиночество.
И там, где раньше не было выбора, сейчас возникли тысячи сомнений и споров.
Так кем же стала женщина в глазах современного общества, и чего от нее ждут?

Маша сильна, Маша независима, но Маше по-прежнему хочется любви и заботы. Такова уж природа всех, населяющих планету Маш.
Вот только теперь ей об этом нужно заявлять смело, ибо с тех пор, как женщине позволили звонить первой, от нее ждут такой же решимости и прямоты. А если она не хочет быть решительной: она неуверенна или старомодна? Что делать той Маше, которая не голосовала за эмансипацию: меняться самой или своим примером менять мир вокруг? И можно ли, в конце концов, сохранить баланс между силой/независимостью и желанием быть защищенной?

Мужчинам отчасти выгодна эта женская самостоятельность, ведь она снимает с них львиную долю ответственности:
«...она тащит три пакета в каждой руке, ну и пусть, ведь она хотела равноправия»

Мы похоронили леди и джентльменов на страницах истории, и что это дало нам взамен?

Теперь девочка может купить себе бутылку водки, изругать нерадивого ухажера, закурить с горя, драматично чиркнув зажигалкой о штаны. И это, в общем-то, воспринимается нормально. Ничего из ряда вон: обычная себе девочка.
Постепенно четко определенные роли становятся смазанными, и женщины, если и не меняются местами с мужчинами, то уж точно занимают места не хуже.

Почему так происходит? Чем чревато?
И как долго еще жить пресловутой половой предвзятости?

С одной стороны, мне, как женщине нравится осознавать, что я могу надеть, что угодно, заказать, что угодно, пойти работать, кем угодно. С другой стороны – расширение границ расширяет их в обе стороны.
И однажды Маша захочет стать летчиком, а ее Коля, в свою очередь, захочет пойти в балет либо же устроиться флористом.

Защищать Машу уже больше не долг Коли. А рожать детей больше не долг Маши.

У нас вообще не осталось долгов друг перед другом. Разве не это есть то самое равноправие, о котором везде говорят?
Собственно, а чего мы хотели? Все банально справедливо: если позволили женщинам носить брюки, то отчего же мальчикам не начать носить юбки? Они ведь тоже имеют право на свободу. Но какое тогда чувство отвечает за это возникающее в ответ ощущение «что-то здесь не так»? Природные инстинкты или все-таки стереотипы общества?

Есть ли вообще эта природная предрасположенность к определенной деятельности\работе? И каким половым органом нужно обладать, чтобы стать, к примеру, лучшим поваром?
Не новость, что все известные музыканты, писатели, ученые – мужчины. Да, это действительно так, и оспорить это крайне сложно. Но вот почему так вышло – вопрос другой. Потому что мужчины одареннее от природы или потому что женщинам долгое время попросту запрещали пробовать?
Но стоит ли пробовать абсолютно все? Если с физикой и кулинарией все еще очень относительно, то с той же армией, например, куда виднее. Женщина, конечно, может стать солдатом-на-передовой. Но следом возникает очевидный вопрос: а зачем? Гвозди, конечно, можно и фотоаппаратом забить, но не проще ли взять для этого молоток, а фотоаппарат оставить для прекрасных снимков, увековечивающих красоту?
И дело тут не в том, что кто-то кому-то что-то запрещает, а в том, что есть вещи, которые лучше смотрятся на своем месте.
Тогда возникает ответный вопрос: где это место?

Уже скоро прогресс окончательно сотрет фактор влияния физической силы. Нам станут доставлять тяжелые пакеты роботы, автомобили будут чинить себя сами, тяжелые машины управляться дистанционно, а все то, что требовало быть забитым и подкрученным, будет чиниться нажатием кнопки, – одним словом представьте себе такой вариант будущего, когда любое действие или работа будет приспособлено так, что с ним совладает и ребенок.
Возможно, тогда мы совсем уже не отличим Маш от Коль, и когда-то действительно наступит момент, когда пол станет деталью настолько несущественной, что его даже перестанут указывать в анкете, как отличительную особенность.
Но пока Маше придется изрядно попыхтеть, чтобы выжить в этом мире без мужской поддержки и остаться при этом гордой изящной леди.
Цена свободы по-прежнему высока.
Ведь одной ногой мы еще топчемся по полю стереотипов, взращенных не одним поколением наших предшественников, и они порой не дают нам продвинуться вперед, ибо ставят под сомнение сам факт необходимости этого продвижения.

А что если прежний устрой был более правильным, чем современный?

И едва ли уже можно отыскать единый ответ на вопрос, почему же однажды общество выстроило такие резкие границы между мужчинами и женщинами и почему в свое время начало столь рьяно от них избавляться.
Очень многое вращается вокруг способности рожать детей. Пожалуй, единственная реальная разница, которую оспорить невозможно: женщины это могут, мужчины – нет. И все тут. Этот факт, в отличие от прочих многих, ни медицина, ни философия изменить не могут.
И здесь начинаются самые горячие споры.
Должна либо же не должна рожать детей женщина, родившаяся со здоровой продуктивной маткой?
Что такое вообще чувство долга в понимании современного индивидуума?
Если так прикинуть, то мы никому ничего не должны. Но в то же время, как существа социальные, мы не можем просто взять и наплевать на определенные нормы и правила, ибо за счет них наше человекообразие как раз-таки и держится. Без соблюдения правил, без уважения к другому, мы станем животным стадом, которое однажды попросту перегрызет друг друга.

Вопрос размножения сейчас далеко не злободневный. Едва ли нашему виду в данный момент грозит вымирание. А даже если нас и станет на пару миллиардов меньше, то едва ли наша планет будет сильно возражать. То есть, продолжение рода – как долг каждой женщины, мы благополучно опустим.
Прогресс общества в данный период заключается в уходе от животного к духовному, к развитию личности, к расширению границ восприятия окружающего мира, а не к увеличению популяции.
Пока что нам не надо бороться за выживание, мы можем позволить себе немного расслабиться. Мы можем позволить себе рожать детей по любви. И не рожать, если ее нет.
Искать в них смысл существования можно с тем же успехом, как искать этот самый смысл в производстве прокатных валов: то есть каждый имеет право сделать своим смыслом что угодно, лишь бы его это вдохновляло.

А что касательно долга, то можно, конечно, вернуться в те времена, когда рожать детей было первой обязанностью женщины. Но тогда нам придется вернуть и обязанность мужчин их обеспечивать, а они едва ли одобрят эти перемены, ибо как только у женщины появились возможности себя содержать, большая часть кавалеров тут же сняла с себя эту ответственность.

Все проблемы половых различий упираются в проблему реакции.

Тут уж как вышло: чем развитее личность, тем меньше в ней категоричности, тем менее резки ее суждения. Но даже самая толерантная Маша не может порой избавить себя от обиды, вызванной чьей-то нетолерантностью по отношению к ней.
Вот и выходит, что даже при всем желании, Маша никак не может полностью абстрагироваться от тех стереотипов, по которым оценивает ее общество.
Мы не удивляемся, когда видим женщину-слесаря, женщину-летчика, женщину-хирурга, но почему-то, увидев женщину тридцати лет без ребенка, мы невольно изогнем бровь в очевидном вопросе: как так?

А вот так. Допустим, Маша идеалист, и она не хочет заводить ребенка от кого попало, просто потому что время пришло. Маша хочет по любви, да так чтобы от всего сердца. Но с любовью у Маши как-то не заладилось, зато заладилось с работой, и теперь у Маши достаточно денег, чтобы позволить взять на воспитание ребенка, которому от рождения попросту не повезло.

Можно ли полюбить чужих детей? Можно.
Любовь вообще чувство беспристрастное, в отличие от самих людей.
Ведь виновата вообще Маша в том, что на ее пути так и не попался человек, который бы тронул ее сердце? Или может ее вина в том, что она не согласилась на размеренное житье-бытье с неказистым Толиком, который звал ее замуж на втором курсе, и к которому она не испытывала чувств более глубоких, чем легкая симпатия?
Одним словом, виновата ли Маша в том, что имела достаточно гордости не соглашаться на посредственное за неимением желаемого, и может ли это стать причиной отказать ей в ее желании улучшить жизнь маленького существа?
Ведь первое, о чем спросят Машу агенты по усыновлению это: есть ли у нее муж?
То есть, по их мнению, растить ребенка на серой перловке в условиях, лишенных любви и заботы – это нормально, а воспитывать его без отца – это уже нонсенс.
Вот и получается, что свободу выбора женщина уже обрела, но вот считаться с ее выбором общество еще не готово.
И, как ни странно, чаще всего осуждают кто: те же женщины. Вот и выходит любопытнейший парадокс.
Казалось бы, воюют на одном фронте, но друг против друга.


Сейчас мы переживаем важный переходный период, когда перемены уже принесли результаты, но мы сами еще не в состоянии эти знания осилить.

Кому все-таки живется проще? Современной женщине или ее предшественнице, жившей двести лет назад?
Когда, казалось бы, родился без яиц – прими свою судьбу, рожай детей, молчи в тряпочку и готовь себе еду. Отношения строились на неких правилах, соблюдая которые можно было компенсировать отсутствие любви.
Но что сейчас?
Одна часть знакомых спрашивает у Маши, почему она до сих пор не стала директором/купила себе квартиру, другая – почему не заползла под уютное крылышко замужества? В первом случае, она будет феминисткой-карьеристкой, во втором – покорной домохозяйкой. А в третьем: просто неудачницей.

И что же приходит в голову вам, когда просят представить «современную состоявшуюся женщину»?

Она недостаточно хороша, чтобы тягаться с мужчинами, но уже слишком самостоятельна, чтобы им подчиняться?
Портрет современной Маши все еще нечеток и расплывчат. Но в то же время, он как полотно абстракционистов: открыт фантазии.

Сейчас Маша вольна ставить себе цели, не зависимые и не зависящие от ее пола. Она может получать знания и свободно передвигаться по миру. По крайней мере, ей на то больше не нужно обязательное разрешение мужчин.
Ей стало в чем-то проще, в чем-то сложнее, но однозначно интереснее. Теперь Маша сможет выжить одна, если захочет. А если не захочет, то для нее еще полно возможностей повстречать себе джентльмена по вкусу.
Главное, что поняла современная Маша, это то: чтобы быть свободной и независимой вовсе не обязательно приносить в жертву свою женственность
Во всем важна мера. И иной раз отсутствие возможности переложить свои заботы на кого-то другого, позволяют нам открыть в себе невероятные способности и умения.
Но все же, не будь нам так нужна эта разница между мужчинами и женщинами, природа наверняка создала бы нас гермафродитами. И когда-нибудь люди перестанут сравнивать и сражаться в значимости, они просто начнут полноценно сотрудничать, принимая на себя то, что им удается лучше, и передавая другому то, что удается лучше ему.